С благодарностью за добрую, но конструктивную критику Валентину Савельевичу Коцу — моему старинному другу!

«Я, как Бог, един в трех лицах.
Я свеча. Горю, копчу.
Мотылек. По воле Рока
В той свече сгореть лечу.
И сторонний наблюдатель.
Знаю все наверняка,
Но стремлюсь душою — крыльями
В злое пламя языка…»
М.Чюрлёнис

«Музыка Скрябина — это неудержимое, глубоко человечное стремление к свободе, к радости, к наслаждению жизнью. …Она продолжает существовать как живой свидетель лучших чаяний своей эпохи, в условиях которой она была «взрывчатым», волнующим и беспокойным элементом культуры.»
Б. Асафьев

«…при помощи совершенно нового, небывалого языка он (Скрябин) открывает пред нами такие необычайные… эмоциональные перспективы, такие высоты духовного просветления, что вырастает в наших глазах до явления всемирной значительности».
Н.Мясковский

«Вселенная представляется мне большой симфонией; люди — как ноты»
М.Чюрленис.

«Я как-то сразу поверил ему (Чюрлёнису), и если люди осторожные (а их только теперь и встречаешь) мне скажут, что я рискую, то я им отвечу: меня вопрос о риске совсем не интересует, да он и по существу не интересен. Важно быть тронутым и быть благодарным тому, кто тронул. Весь смысл искусства в этом».
Александр Бенуа

Благодаря труду – возникло искусство. Произошло это на рубеже среднего и позднего неолита. Искусство стало формой общественного сознания. История искусств исследует развитие таких форм сознания. История это всегда огляд назад, а человек – неугомонное существо, ему интересно не узнать, а твёрдо знать, что будет потом, после сегодняшнего дня, как в дальнейшем пользоваться новым знанием. Для этого делаются те или иные попытки. Одними из таких попыток, в искусстве, стали исследования цветомузыки. Автор сознательно не рассматривает волновую природу звука и света. Такой аспект — широкое поле деятельности физикам, а объект исследования — цветомузыка в искусстве. Поэтому будем рассматривать не «звук и цвет», а «музыку и живопись».

—————————————————-
Полностью отвергаю устоявшееся мнение о цветомузыке (светомузыке), что это декоративно-оформительское искусство. В своём творчестве Скрябин доказывал существование так называемого цветного слуха. Но лишь на начальном этапе осмысления и изучения цветомузыки, человечество воспринимало цветомузыку (с подачи Скрябина), как сопровождение звуков последовательностью цветов, где каждая тональность имеет свой персональный колорит, определяемых однозначным соотношением «звукоряд-цветоряд», как возможная, допустимая, дополнительная форма записи музыки – цветом. Такой в то время была попытка удовлетворить любознательность интересующего направления.

Сегодня — для объяснения подхода к пониманию природы цветомузыки — этого недостаточно. В таком подходе отсутствует то «наслаждение жизнью», которое присутствовало в искусстве Скрябина, на которое указывал Б.Асафьев. В творчестве Скрябина «наслаждение жизнью» было и почему-то это же «наслаждение жизнью» отсутствует в скучном подходе к изучению его наследия в понимании цветомузыки. Причина такого отсутствия одна – Скрябин свой подход не успел доказать, довести до логического завершения — не хватило физического времени. Изучать следует его творческий порыв, а незавершённость начатого творческого процесса. Его творческий порыв многократно важнее и сильнее его же печальной незавершённости. Произведём усилие «додумать» за Скрябина, выразить цветомузыку в пониманиях будущего мировоззрения, через век после него.

В те же годы была сделана попытка зайти в эту проблему с другой стороны – Чюрлёнисом. О нём известно гораздо меньше, у него многое повторилось из судьбы Скрябина: он тоже не до конца довёл тему синтеза живописи и музыки и так же умер слишком рано.
Они были первыми. За Скрябиным «стоит» «Прометей». За Чюрлёнисом — его полотна – начальные примеры синтеза искусств, художественно-музыкального единения произведения.

——————————————————
Музыка – это звуковые отношения.
Живопись – это цветовые отношения.
Как велика похожесть построения этих речевых фраз. Смею предположить, что, не обязательно в прямой зависимости, такая похожесть послужила основой Скрябину и Чюрлёнису для поиска синтеза. О догадке похожести этих фраз рассказал знакомому пианисту. Услышал неожиданный для себя ответ: «У Скрябина есть более интересные и сильные произведения чем «Прометей». Задумался на несколько месяцев…
… размышляя о сказанном; который раз прослушивая свой любимый «Концерт для скрипки с оркестром ре минор, сочинение 35» П.Чайковского; был наведён концертом на далеко идущие выводы. Слушаемый концерт – «разговор» на общую тему, но по разному: скрипки и оркестра. Именно также по композиторски подошёл Скрябин к цветомузыке. У него «Прометей» — это концерт оркестра со светоцветовой композицией. Акцентирую: композицией, отсутствие которой никем не подозревается (не подтверждается) до сих пор! Не подозревается от того, что Скрябин опередил время, в том числе и сегодняшнее. Никто ещё не понял, что на музыку «Прометея» следует «наложить» светоцветовую композицию (живопись), надо эту композицию ещё «написать», надо чтобы появился «композитор» светоцветовой композиции. Скрябин своим «Прометеем» начал профессиональный разговор с ещё не появившимся «композитором» светоцветовой композиции! Скрябин – предтеча, нет не новой музыки и не нового направления в музыке – он предтеча нового синтеза искусств, далеко не декоративно-оформительского.

Сразу возникает вопрос, а как «писать», сочинять эту светоцветовую композицию? Чюрлёнис это пробовал напрямую через живопись…

————————————-
«Время – как его характеризовал Николай Козырев — фундаментальное и одновременно, самое загадочное свойство природы.» А вот с пространством, мы архитекторы, как-бы «на ты» – наша профессиональная гордость и специфика, но так-ли всё на самом деле?
Музыка звучит «располагается» (распространяется) во времени в эфире и её инструмент – музыкальный. Характеристика музыки — время. Предположительно: эфир – проекция времени. В эфире, во времени нет и не может быть живописи.
Живопись располагается на поверхностях форм. Характеристика живописи – поверхность. Цвет распространяется от конкретных материальных поверхностей, границ форм пространства: либо плоской (именно здесь пробовал себя Чюрлёнис); либо образуемых сложными геометрическими телами: цилиндр, шар, тор, параболоид и другими. Инструментом живописи является кисть или её эквивалент. Кроме «скрипа» или «возгласа» художественной мысли, другого звука в живописи услышать нельзя.
Где и какова та общая среда, и есть-ли она вообще, в которой возможно будет разместить (соединить) — и музыку, — и светоцветовую композицию — живопись?

Первоначальным событием совмещения звука и цвета в природе была гроза: гром и молния — а в искусстве? Заявить таким совмещением во второй природе попробуем архитектурную среду. Скрябин сработал внутри этого понимания и стал теоритически очень близок к синтезу музыки и живописи — вот практически до конца выразить не успел. В архитектурной среде могут уместно сочетаться: и музыка, и светоцветовая композиция (живопись)- но ограниченно. Чюрлёнис тоже был на подходе к этому синтезу, но он ещё более загадочен и менее изучен.

Раньше, до того как Скрябин обратился к этому вопросу, музыка была «одинёшенька» (был вариант соединения с танцем) и существовала сама по себе: либо в природе, либо в пространстве организованном архитектурой, — но не в самой архитектуре, — а это принципиальное отличие (разграничение). Если прежде было принято говорить о видах монументального искусства – живописи и скульптуре, которые органично существовали внутри архитектуры, которыми украшали архитектуру – то Скрябин (на уровне творческой интуиции и творческого озарения) вводит в понимание светоцветовую композицию, которую в нашем случае следует классифицировать, как монументальный вид искусства. Скрябин вводит новое понимание, но не успевает его разместить.
У Чюрлёниса была «музыкальность» полотен: «написанный красками эфир», в котором «звучит» музыка. Он больше шёл от «живописи к музыке», когда Скрябин – больше от «музыки к живописи». Чюрлёнис с другой стороны был на подходе к объединению живописи и музыки и остановился на плоской поверхности живописного полотна, одной из граней тела архитектурной формы.
Примеров живописи в архитектуре — миллион. Примеров музыки в архитектурном пространстве, в обиходном представлении, тоже не мало – это пространство концертных залов, в которых музыка звучит. В пространствах концертных залов слышится прекрасная музыка, но не до конца раскрыт потенциал совместного воздействия на слушателя — он-же зритель, а следует понимать и стремиться к суммарному комплексному воздействию на человека.

До поисков Скрябина и Чюрлёниса не было других примеров ни в одной сфере деятельности, где человек делал попытку соединить время и пространство!

————————————
Исследуем природу и перспективу цветомузыкальной композиции отталкиваясь от творчества Скрябина и Чюрлёниса: отдельно для объёмной архитектуры и отдельно для градостроительства. Автор замалчивает, ещё не пришло время рассказать, как он собирается выявлять архитектурную форму цветомузыкой, но со временем это новое выявление архитектурной формы, это новое, на что «раскрыли для нас глаза» Скрябин и Чюрлёнис, разовьётся в дальнейшем курсе объёмно-пространственной композиции, преподаваемой в МАрхИ. Автор надеется и верит, что судьба ему предоставит возможность осуществить эту идею в реализованных проектах.

В архитектуре. К традиционному архитектурному проектированию, в котором трудятся представители разных смежных профессий, следует добавить композитора и музыканта-колориста. В таком оркестре специалистов, где дирижёр – архитектор, будет творческое место музыке и светоцветовой композиции. Это значит, что каждому монументальному уникальному сооружению следует представить (запроектировать — сочинить) свою музыку (мелодию) со своей светоцветовой композицией — какой фронт творческой работы! Светоцветовая композиция в новых зданиях будет проявляться в архитектуре через традиционные архитектурные элементы: в деталях, в обломах, в фрагментах, то есть с новым дополнительным функциональным наполнением деталей и обломов (автор не торопясь, аш дух захватывает, подводит к мысли об очередном современном архитектурном стиле, но об этом не в этой статье). Важный нюанс: светоцветовая композиция будет проявляться в архитектуре, но музыка будет звучать по прежнему в архитектурном пространстве. Эти понимания нельзя смешивать, подменять и путать, а составлять из них единый образ эмоционального художественного воздействия. Не исключено, что объём творческой работы архитектора и музыканта-колориста может преобладать над остальным объёмом творческой работы архитектора. Эта фраза методологически верна ограниченно. Архитектор, в изначальном замысле, должен задумать всё и сразу и далее работать по отдельности с представителями каждого творческого направления. В случае с «Прометеем», Скрябин просто всех опередил. Чюрлёнис – тоже. Они оказались прозорливее остальных.

В градостроительстве. Если в объёмном строительстве самым ярким проявлением музыки, ранее было пространство концертного зала, а как будет в будущем со светоцветовой композицией – пока неизвестно, точнее слишком велик спектр перспективного применения, но это будущее будет обязательно – то в градостроительстве такими «выпусками творческой энергии» станут: пространства парков, дворовых жилых территорий (то эфирное пространство, которое в прежнем градостроительстве занимал колокольный звон) и магистралей. Задача убрать с магистралей рёв моторов, к чему человечество технически уже подходит организацией электротранспорта, но обязательно без шума ротора. На просторах магистралей должна располагаться своя музыка – эквивалент шума леса или морского прибоя, сопровождаемая разновидностью светоцветовой композиции, творческого эквивалента северного сияния, заката или восхода солнца — сюда очень подходят, как основа для начала, сочинения Скрябина и Чюрлёниса.

О шуме вообще. Очень многие ходят с наушниками, но в наушниках звучит не музыка, а звуковой мусор – «дескать музыка». Введением и организацией светоцветовой композиции в архитектуре и в градостроительстве мы вернём человека в гармоничную вторую природу – изменим форму общественного сознания. Показатель достижения такого возврата: ЧЕЛОВЕК СНИМИТ НАУШНИКИ И ТЁМНЫЕ ОЧКИ!

В это «будущее не за горами», дверку сто лет назад приоткрыли – Александр Николаевич Скрябин и Микалоюс Константинас Чюрлёнис!

Идея написания статьи пришла на Пасхальной неделе, 10 апреля 2018 года, долго её шлифовал, а иначе не получалось: подбирал слова, оттачивал фразы, пестовал мысли — завершил работу 21 мая 2018 года.

Вячеслав Гузиков

P.S. (критика на себя самого)

За ненадобностью: эпилог, заключение и выводы в работе отсутствуют. Несмотря на форму законченности работы целиком, осталось ощущение, что предварительный теоритический замах выполнен сильнее, чем последующее за ним написание статьи с раскрытием замысла.

Исследование сред размещения музыки и живописи, которые пытались до нас и пытаемся мы соединить, раскрыть их общую природу, подвело в итоге не к соединению, а пониманию чёткого разграничения архитектуры (материального) и архитектурного пространства (не материального), в которых соответственно размещаются живопись и музыка. Объединением этого материального и этого не материального является архитектурная среда. Такое объединение демонстрирует особый дополнительный путь развития и совершенствования архитектурной деятельности.

Архитектура, как матерь всех искусств, как самостоятельная дисциплина, занимается пространством косвенно, через форму пространства – и не больше. В рассматриваемом случае развитие архитектурной мысли проявляется в преобразовании пространства очерченном материальной конструкцией архитектуры. В архитектуре нет качества времени (кроме вечности), которое для музыки разворачивается исключительно в архитектурном пространстве.

Они рядом: светоцветовая композиция и музыкальное произведения. Кроме того, что музыкальное произведение звучит в эфире, оно всегда и непременно звучит во времени. В философском пространстве, где отсутствует материальная форма, под синтез цветомузыки преобразовывается конкретное архитектурное пространство. Никто не в состоянии поменять пространство, а через архитектурную деятельность можем изменить форму архитектурного пространства. Форма пространства одновременно является функцией пространства и функцией архитектуры. Так мы вводим в архитектурную теорию не время, а элемент времени!

Полученное «созвучие» двух сред (качеств, явлений): — архитектуры, в которой присутствует живопись (светоцветовая композиция), и – архитектурного пространства с элементом времени, в котором присутствует музыка – есть та цель, изначально к которой стремились Скрябин и Чюрлёнис. Такая цель: область исследования и преобразования в которой заключается смысл теории синтеза искусств — не может не придать архитектуре (архитектурному произведению) нового качества.

Немного об этом качестве.
Человек не может постигнуть абсолютное единение времени и пространства – это БОЖЕСТВЕННОЕ. Время и пространство будут вечно сближаться. В архитектурной деятельности, творимой специалистами, имеем: фрагментарное, не философское, а конкретно-практическое, утилитарное, размещённое в определённых рамках единение времени и пространства — ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ.
В таком синтезе искусств, изучению и применению должна подвергаться разница, «дельта», от ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО к БОЖЕСТВЕННОМУ. Такой вектор поведения (деятельности) и есть «наслаждение жизнью», есть творчество. По этому вектору направления должен идти человек-специалист во второй природе, где одними из первопроходцев были Скрябин и Чюрлёнис. На этом и остановимся.

Леонид Владимирович!

Русский язык развивается активно! Будучи не лингвистом, профессионально и детально подтвердить не смогу. С другой стороны, время таковое, когда в сегодняшнем мире все языки развиваются и меняют понимания слов. Ваше обращение к терминологии (сам об этом как-то не задумывался), обнаружило во мне интерес-любопытство.

Мои понимания в том порядке, как записал вопросы с Ваших слов по телефону.

1. Самосознание и идеология. Идеология? Я скопировал свои размышления-понимания на эту тему из «Трактата о гражданской войне в России». «Идеология — это стратегия, доктрина, определяющая и влияющая на формы поведения как внутри общества, так и во вне. Идеологию можно заимствовать, а можно взрастить. Идеология должна быть предельно простой, что бы понималась всеми и без искажения. Идеология должна оставлять место и пространство для конкретного саморазвития и самовыражения каждого члена общества. Её нельзя ограничивать. Идеология – это одновременно и разум, и положительная эмоция. Идеология – это «выстроенный сначала на бумаге маршрут» достижения всеобщих благ-целей, где имеется внутренняя последовательность и своя взаимосвязь, как правило, не сиюминутных событий. Правильная идеология обязательно включает в себя положительные фазы её осуществления. Под положительными фазами мы понимаем простое человеческое счастие: отдельно личное счастие и отдельно всеобщее счастие.» Самосознание? Это результат внутреннего духовного роста индивида.

2. Идеология и априорное мышление. Буду отталкиваться от цитаты академика Л. Блюменфельда из его работы «Размышления о науке и религии». Там он писал: «Наука в своём развитии всё более приобретает характер религии: растёт число априорных, принимаемых на веру утверждений». Как бы возникает предел этих исследований. Физический мир не меняется. Меняется отношение к нему. При всё увеличивающемся финансировании научных разработок, сокращается количество разработок «по делу», требующимися всему человечеству, а не отдельным дисциплинам (финансирование себя). Науки «занаукообразились». Занимаются наукой ради науки, а не истины (см. поз.7), особенно заметно на примере медицины (в России из 10 диссертаций – 8 медицинские, а люди меньше болеть не стали). Парадоксально, но наука отрывается от жизни. Как следствие такого подхода то, на что указывает Л. Блюменфельд. Научить (от слова «наука») может сапожник: как шить сапоги, научить может пекарь: как выпекать хлеб — вот они учёные, их учили и они могут научить. Чему может научить врач? Он лечит, на самом деле, либо по предписанию (шпаргалке), либо наугад, самоуверенный, но внутри заблудившейся медицины, в согласии общего врачебного сообщества. Сегодняшние «учёные» — в лучшем случае исследователи. Ими нарушена парадигма, преемственная передача мировых знаний (Авиценна, Гиппократ, Гален). А вот духовенство продолжает владеть преемственностью. Им (учёным) не чему учить (в лучшем случае могут учить методологии процесса исследования). Они не Учителя. Однако, как-то поддерживать своё реноме надо – вот и стали «априорить» как духовенство. В моём понимании сегодняшнее априорное мышление: это кому и когда как выгодно спрятать свою ненужность, никчёмность (сюда не входит религия и теософские учения, как то буддизм, искусства, а также поэзия в высоком понимании, которая может быть выражена прозой).

3. Свобода и безопасность. Эти слова не синонимы. Безопасность всегда от чего-то или кого-то. Угроза безопасности сформирована в прошлом. Свобода, это теперешнее состояние материальной и мировоззренческой ситуации и её вектор направлен в будущее, чаще всего на предварительное устранение ограничений, которые в том числе могут привести к угрозе безопасности. Свобода в разы более обширное понятие, чем её антоним опасность. Понятие «свобода» коррелируется с понятием «счастие». Понятие и понимание счастия главный императив моих собственных личных поисков. Результатом этих поисков стали программные работы (Вам их выслал электронной почтой): «Счастие и демократия в России», «Трактат о гражданской войне в России», «Четыре источника, четыре составные части марксизма».

4. Феодальное и поместное владение. Феодальное владение: европейское понимание собственности – на движимое и недвижимое имущество. Постулат тех времён: «Вассал моего вассала не мой вассал». Это перешло на правовые вопросы, в том числе и современность, когда при судебных разбирательствах в обвинениях к ответчику, отсекаются позиции претензий самого ответчика к третьим лицам. Имеется утверждение, что это корни римского права. Феодальное владение, расположено в структуре феодальных отношений – выстроенной системы опосредованного руководства государством: ступенчатое перекладывание исполнения или ответственности вверх и вниз. Вот что точно: это не иерархия, в иерархии непосредственное подчинение и централизация. Этого не хватало средневековому западному сообществу, что прекрасно компенсировалось участием в его жизни Ватикана. Феодальное владение, как структура, перенеслось на взаимоотношения капиталистических структур. Примером являются организации «дочерних» и «внучатых» фирм. Посмею сделать утверждение: «Капиталистические отношения, в том числе империалистические – явления, не распрощавшиеся с прошлым феодального владения». В сегодняшнем международном экономическом, политическом и социальном тупике — вылезает ещё тот феодальный перекос. Поместное владение: русский вариант средневековых отношений, установившиеся во время правления Иоанна Грозного, но как форма хозяйствования. Поместное владение – реакция государственной власти на систематическую западную агрессию (военную, торговую и идеологическую).
Корень различия здесь: хозяйствование и экономика. Природа поместного владения в том, что нет экономической возможности содержать армию государством; обременение содержания (хозяйствования) перекладывается на новый слой «служивых» людей, которым розданы прежние земли удельных князей и бояр (на местах, отсюда и термин). Это революция внутри феодального строя (опричнина). Преимущества поместной системы перед феодальным землепользованием в сквозном подчинении. Это условие существования централизованного государства в средние века. Всё тоже самое, но другими словами: феодальное владение — это лавирование интересов феодала между сюзереном и вассалами; поместное владение — это условие использования владения в государевых интересах, и только, а как там дальше с личным обогащением, в чём собственно интерес самого помещика: крутись и думай сам помещик. В сегодняшнем Российском государстве передали после приватизации активы олигархату: вопрос – во имя чего? Вот разница с русским средневековым временем: из какого «кармана» финансируется армия. Армия содержится на налоги граждан, минуя олигархат. Тогда вопрос: в чём смысл организации и содержания олигархата? Другой ракурс рассмотрения этого же: у государства не один «карман», для чего эти «карманы» созданы? Всё сказанное указывает, что в современной России мешанина уходящих в Средние века истоков как русских, так и западных; иначе это как «сидением на двух исторических стульях» не назовёшь.

5. Человек: субъект или объект права? Очень далёк от правоведения. Подозреваю, что и то и другое. Ваш вопрос меня «пригвоздил». Сразу вспомнил свой контакт-конфликт с Клычковым (руководителем фракции КПРФ в Мосгордуме). Понимание этого вопроса тогда, в разговоре с ним, вероятнее всего повернуло бы этот разговор в другую плоскость. Теперь этот вопрос «Человек: субъект или объект права» во мне «сидит», разве что ещё не снится.

6. Реальность и действительность. Чувствую некоторое различие. На сегодняшний период моего развития они синонимы.

7. Правда и истина. Слова М. Шолохова: «Правда не должна стать похожестью, подобием, поверхностью, натурализмом. Правда, а за ней истина.» Моё прочтение терминов правды и истины расположено в шолоховском понимании. Говоря правду – нет другой цели, как достижение истины.

8. Мораль и нравственный императив. Для меня мораль и нравственность – слова синонимы (должны синонимы всё же быть в русском языке). Применительно ко мне, подходит понимание слова «императив», как установленный принцип поведения. В таком случае: мораль и нравственность остаются синонимами, а императив только одна из граней морали-нравственности.

9. Парадигма понятий морали и нравственного императива: они понятия одного поля или в тексте противоположностей? Для меня парадигма – это парампара, но в мире науки (то, чего нет сегодня). От того, что как только перейдём в нравственные и духовные «коридоры», в религию – это будет парампара. По мне парампара (санскрит) древний термин в духовной области, парадигма (греч.), её эквивалент в физических и точных науках. Парампара жива. Термин «парадигма» насилуют. «Нить» истинных научных знаний, на что указывает сегодняшний тупик общества — утрачена.

28 ноября 2016 года

Вячеслав Гузиков

Вызываю на дуэль.

Вызываю на дискуссионную, теоретическую, профессиональную и непрофессиональную дуэль на своём сайте любого, кто станет утверждать о понятии архитектурной бионики и защищать это понятие.

Есть понятие бионики. Это я признаю.

Есть понятие инженерной бионики – тоже признаю.

Не признаю архитектурную бионику.

Чем характеризуется понятие бионики – заимствованием из биологической и растительной жизни элементов, связей, совокупностей в использовании человечеством.

Чем характеризуется понятие инженерной бионики — формированием конструкций, материалов, механизмов, напоминающих растительные и животные формы.

Допустимо ли в искусстве демонстрировать и применять зооморфные и растительные сюжеты? Ещё как – да! Этим занимаются: живопись и графика, и исключительно только этим занимается скульптура, смысл которой — показать красоту пластических линий, форм, объёмов. Именно этим отличается скульптура от архитектуры. В скульптуре — «пластическая пластика». В архитектуре имеют право на существование исключительно жёсткие геометрические формы: шар, куб, призма, параллепипед, конус, пирамида, параболоид, тор и прочее. Эти формы имеют геометрические характеристики образования. Взаимодействие этих форм – это уже проникновение дальше, точнее, глубже в архитектурную специфику. Конечно, в архитектуре применяются детали и фрагменты в виде скульптуры и живописи, но главное, основополагающее, – геометрия.

И ещё. Сегодня пишут и говорят как никогда много: слушать и читать нечего. Жду в ответе либо мысль, либо юмор.

Тема не стандартна, неожиданна. Чтобы помочь вам, делаю подсказки или наоборот, отрезаю пути отступления своим будущим оппонентам. Кто есть кто пусть решит сам. Оппоненты могут использовать подсказки против меня…- если получится; или наоборот — попадут в заготовленный капкан. Должен же я, коварный, вам «помочь». Не будьте скучными, соглашайтесь на вызов, не только в споре, но и на дуэли рождается истина (по секрету: так хочется общения). Очень хочу не отзывов на статьи, а соучастия, сотрудничества, диспута. Очень хорошо, если это будет с юмором и будут не профессионалы; может, они мне нос утрут (я приготовил платочек). Во всём этом должно быть главное — уход от скучного, от свехсерьёзного.

Тем не менее, для определения верного мнения будем использовать критерий: «Права всегда жизнь».

ПОДСКАЗКИ.

Подсказка первая: ссылки на известных мастеров-архитекторов, работающих в архитектурной бионике — здесь следует убедить, что рассматривается архитектурное произведение, а не строительная поделка.

Подсказка вторая: промежуточное состояние между архитектурой и скульптурой – форма яйца. Да, это биологическая форма, но в тоже время её можно представить таким образом: меняющиеся по высоте радиусы окружности (геометрия). Это — форма между архитектурой и инженерией, между архитектурой и дизайном.

Подсказка третья: перетекающие пространства интерьера. Здесь надо доказать, что это перетекание отражено во внешнем объёме, то есть рассматривать целостно всю структуру. Архитектура – целостная штука.

Подсказка четвёртая: архитектура — это наземное сооружение. Мой опыт обращён к традиционной, человеческой, наземной архитектуре. Однако сооружения могут находиться в воздухе: дирижабль. Сооружение может находиться под водой, под землёй, в космосе, на вечной мерзлоте. Ну, поединщики — попробуйте зацепиться за это. А я уже ухмыляюсь, как буду вас препарировать! А, может, вы меня…?

Подсказка пятая: выражение фронтальной композиции традиционных архитектурных форм пластическими средствами, а именно: — плоскости средневековых храмов, полностью украшенных скульптурой, — сплошные растительные мотивы на фасадах модерна.

Подсказка шестая: новые строительные материалы, в том числе созданные средствами нанотехнологий, но наверняка это будет дорого, а человек хочет дёшево, традиционно и сердито.

Подсказка седьмая: можно уходить от темы и предлагать тему свою, но обоснованно или с юмором. Темы могут быть не только исключительно теоретическими, нравственными, социальными, искусствоведческими, техногенными, но и располагаться на стыке проблем и вопросов, что в итоге отвечает особенностям сегодняшнего дня.

Подсказка восьмая: а эту подсказку сами придумайте, что всё я вам «помогаю».
Пробуйте, дерзайте, а я, ретроград, отпарирую.

В конечном итоге, через общение, хотим получить: качество внимания друг к другу, заботу об окружающем, обращение к космосу (в древнегреческом понимании слова,- противопоставление хаосу).

Добрый путь нам всем!

Желаю успехов моим будущим поединщикам и будущим секундантам!

Желаю добра и здоровья всем посетителям сайта!

Люди – мира вам!

14 января 2015 года Вячеслав Гузиков

Кто из нас не бывал в деревне? В русской деревне.Всё вроде бы ясно, известно и понятно. О чём писать? Тем не менее, остановимся на этой теме.

Откуда пошло название «деревня»? От деревьев, которые окружали это поселение. Однако есть ещё одно название: село. Село — это особая деревня, в которой когда-то поселился (сел) князь. Это историческое разделение, а последние 200-300 лет село — это поселение, в котором стоит церковь. В советский период село от деревни отличало наличие школы.

Проезжая сёла и деревни или находясь там, этому отличию не уделяем внимание, его не замечаем: тому есть причина.

Изначально деревни организовывались слободами,сёла тоже, но всегда была центральная площадь. В селе эта центральная площадь с храмом и прудом перед ним. Мы же повсеместно наблюдаем другое: линейная, строчная застройка избами – нам все деревни одинаковы, отличия мы не видим.

Автор статьи приводит как пример два села в Московской области, где старые архитектурно-планировочные приёмы сохранились. Первое: село Раменье в Шаховском районе. Второе: село Ахтырка в Сергиево-Посадском районе. И там и там имеется площадь с храмом; в Раменье сохранился пруд, а в Ахтырке нет — от того, что его никогда там и не было. Зачем пруд, если рядом протекает речка Воря.

Побывайте в этих сёлах. Гарантирую: они останутся в Вашей памяти. Вопрос — почему автор статьи говорит только о двух сёлах? Ответ: раньше все сёла имели такую же пространственную организацию, олицетворяющую внутренний крестьянский мир, его общину, его центр. Во время Пугачёвского восстания этот крестьянский мир, находящийся вне чиновнического охвата, примкнул к восставшим. Война Пугачёвым была проиграна, а крестьянский мир остался.

Царское правительство понимает, что прежнее выражение крестьянского мира оставлять нельзя, и Аракчеев, как исполнитель правительственного волеизъявления, проделал большую и кропотливую работу по изменению формы крестьянского проживания. Он ввёл армейскую линейную застройку. Поселения оставил, преобразовав, но площадь, как центр крестьянского мира, упразднил. Не стало физического места и идеологического символа, где бы могли крестьяне собираться. Это одна из главных причин, по которой крестьянский мир развалился.

Статья преследует два смысла. Один – показать национальную гордость, выраженную в наличии большого внутреннего мира русского крестьянства, с которым администрация боролась архитектурно-планировочными средствами. Второй – такой планировочный приём взять за основу (как апробированный временем и на русской земле) для возрождения национальной не только архитектуры, а создания социального единства, без которого не только социальные вопросы села, но и сельскохозяйственное производство не поднимешь. Потому как архитектура является материализированной идеологией.

Когда Вы будете любоваться этими площадями, Вам захочется их сфотографировать – и ничего не получится. Пространственная среда русской архитектуры не помещается в объектив, даже самый широкий. Это по Европе можно ездить и фрагментарно фотографировать, и всё получится. В России всё по-другому: широта охвата не только в душе. Отсутствие дефицита земли отразилось в планировочных решениях, плюс национальное мировоззрение. Красоту и величие русского зодчества следует смотреть не панорамно, а стереоскопически.

Попытки передать восторг площади в Ахтырке — вот, пожалуйста, а очарование площади в Раменье пусть будет для Вас интригой и поводом туда добраться.

С уважением Ашоту Джеймсовичу! В развитие начавшегося диалога.

Не согласен. Не согласен не из-за упрямства, не согласен по убеждению. Архитектура и дизайн суть антагонисты. Антагонисты по морали.

Объяснюсь на примере. Модные высокие чайники в конечном итоге выходят из моды. Качество товара не успело испортиться. Отсутствуют сколы и царапины. Под новые модные тенденции дизайнер разрабатывает чайник распластанной формы. Сменится мода на распластанный чайник, черёд придёт кубическим формам и т.д. Задача дизайнера: «заставить звенеть кассу». Не важно, что хозяйственно эксплуатировать можно прежний вариант, но не прилично: надо старый выбросить и купить новый. Так модно.

Архитектура выражается стилем, в том числе интерьера и его деталей (посуды). Чайник может быть в стиле ампир, барокко, гжели, конструктивизма. Мода на такой чайник не пройдёт. В семьях по наследству передаётся «классическая посуда». Она не предназначена под выброс. Она предназначена под выставку в буфете. Она элемент архитектуры интерьера. Архитектура — вечна.

Вот оно — противопоставление архитектуры и дизайна, вечного и сиюминутного: хотя видимость творческой работы специалиста (архитектора или дизайнера) и методология создания произведения — схожи. Разная идеология.

Финский дизайнер Эеро Арнио создал кресло-шар (Ball Chair). Два взгляда на произведение. Первый: кресло вращается вокруг своей оси, обеспечивая человеку возможность обозревать окружающее его пространство и не чувствовать себя изолированно от внешнего пространства. Второй: имеется возможность уединиться внутри кресла, для отдыха и телефонного разговора. Профессионализм дизайнера двуличен. В этой двуличности качество видеть окружающее пространство соотносится с архитектурой, с вечным. Это лишь подчёркивает зависимость дизайнера от архитектуры. Это показывает ему место дизайна внутри архитектуры.

Дизайн, как цветы в вазе. Ваза выполнена в определённом стиле, но в неё можно поставить гладиолусы, а можно ромашки. Всегда ли будет красиво? Разным вазам, в соответствующем интерьере не все цветы подходят. В барочной комнате, на барочном столе вряд ли будет уместен кубистический чайник. Дизайн имеет стремление оторваться от архитектуры. А раз он не может оторваться окончательно, тогда начинает архитектуру «корёжить» в дизайн. В этом случае любая дизайнерская поделка впишется в «архитектурную поделку». Рубеж перехода от архитектуры к дизайнерской постройке это: быстровозводимые конструкции, сэндвичпанели, бесфундаментные сооружения, элементы электроотопления – отказ от монументальности и массивности и ориентирование на временность.

Как же сегодня разобраться в архитектуре и дизайне; что, где и как должно быть и «откуда растут ноги» этих событий.

Существует постулат: «Каждому талантливому архитектору – талантливого Заказчика». Архитекторы есть, нет Заказчиков с большой буквы. Особенности сегодняшнего заказчика заключаются в том, что чаще всего он «дилетант на деньгах». Алгоритм его понимания таков: проект должен быть, согласовывается не архитектурно-планировочное решение, а бюрократический процесс.

Требования к фасадам – конгломерат всего и ничего, далее технология — «а что бы было «красиво»» — уже потом пригласим дизайнеров для «красивого».

Азы подхода к проектированию: польза, прочность, красота при минимуме средств – не для него; он не понимает процесс комплексно, архитектурно; он понимает процесс дискретно по дизайнерски. Те умеют поэтапно «заставить звенеть кассу» — отлично, это соответствует пониманию заказчика, он понимает что всё стоит денег, но умеет он лишь поэтапно платить «в эту кассу» и самое главное он сможет объяснить любой расход средств таким же, как он сам. Архитектор нужен ему лишь как специалист для выдачи задания смежникам. Поэтому, пока заказчики не Заказчики, пока заказчики – лишь финансовые мешки: архитектуры не будет, будет дизайн.

Демаркация между архитектурой и дизайном сегодня проходит через финансовый мешок заказчика. Демаркация между архитектурой и дизайном «в хорошем обществе» пройдет через талант Заказчика.

14 мая 2013г.
Вячеслав Гузиков

«Нет больше радости в жизни, чем радость человеческого общения»
Антуан Де-Сент Экзюпери

«Синагога – это Не храм, всего лишь – «дом собрания». Храм у евреев может быть только один и в единственном месте – на Храмовой горе в Иерусалиме.»
А.Д.Аветисян («В поисках потерянного пространства»)

Эпиграф — это резюме статьи, родившейся из творческого диспута: «А существует ли еврейская архитектура»?
Ваша, Ашот Джеймсович, точка отсчёта в рассуждениях на эту тему: пространство. Пространство – философская категория. Мы, архитекторы, произнося слово «пространство», подразумеваем форму пространства, это НАШ «хлеб». Поскольку время и пространство суть проявления единого, то и Вы это отмечаете, различая проявления. В Европе это больше — время/пространство, а на Востоке и Юге больше — пространство/время.

Небольшое отступление от темы, величиной на всю статью. Истина не достижима. К ней можно приближаться бесконечно. Так чем же мы занимаемся, обсуждая тему наличия/отсутствия еврейской архитектуры? Смею высказаться, почему сегодня (10-е годы ХХI века) это один из самых интересных и важных вопросов. Но тогда он и звучать должен чуть иначе: «А существует ли сегодня архитектура вообще?». От того, что не столько евреи, а культура евреев, растворена во всех народах и во всех странах; этот след находим везде.

Единого, общепринятого определения «архитектура» не существует. Есть понятие родом из Греции, сформулированное Витрувием: «Польза, прочность, красота при минимуме затраченных средств и усилий.» Есть интеллигентное высказывание в ХХ веке, что это вторая природа. Многие архитекторы давали своё персональное определение. Очень интересное высказывание услышал от преподавателей факультета Градостроительство в МАРХи: «Самая высокая оценка деятельности архитектора когда другие архитекторы твою работу назовут «архитектурой».

Итак: сама архитектура Иерусалимского храма. Царь Соломон обратился к царю финикийского города Тира Хираму. Тот прислал зодчего, каменотёсов, плотников, штукатуров, художников и знатоков других ремёсел. В Московию пригласили Аристотеля Фиорованти, с его знаниями, навыками, технологиями, мировоззрением. Успенский Собор кремля — это русская архитектура, куда зодчий привнёс достоинства стиля Возрождения. За семь лет в Иерусалиме построили храм. Если кроме идеи, всё финикийское – чей храм?

«Планировочное же решение Храма строго повторяло устройство Скинии – походного храма евреев, в котором изначально хранился Ковчег Завета» (А.Д.Аветисян).

Ирод Великий через 500 лет реставрировал святилище, увеличив его в габаритах и одев его в греко-римские одежды. Мы произносим: «русский классицизм», а в нём исключительно греческие обломы, но архитектура русская. Иерусалимский храм в начале нашей эры – это чья архитектура?

Медленно, подвожу к сформированному внутри себя мнению: важно не как?, какой?, а что?. Не важно, во что русская архитектура рядится: то в классические, то в барочные, то в древнерусские формы – по существу она остаётся русской. Не важно, из какой страны приехал архитектор: Фиорованти, Трезини, Расстрели – итальянцы, Кваренги – датчанин, Монферан – француз; важно, что они создали образцы русской архитектуры.

Посмею высказать предположения, переходя на метафизические понимания, т.к. в рациональном высказаться не получается.

Первое. Зерно Иерусалимского храма и Скинии – пространство, занимаемое Ковчегом Завета. Раз утрачен Ковчег – растаяло место его содержания. Нельзя без него снова реставрировать Иерусалимский храм. Ковчег – где-то. Он утерян, но в неутеряном мире остался. Он преобразовался в последующие Авраамические религии. Заповеди не пропали, их подхватили н-а-р-о-д-ы!

Думаю, верно говорить не еврейская архитектура, а «архитектура евреев». «Архитектура евреев» в сказанном и записанном в Заповедях. Вспомним Пушкинские строки: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». На современном профессиональном языке архитекторов, это «Задание на проектирование». Ответом на это задание являются здания мечетей и христианских храмов. А на мечетях и храмах одежды того архитектурного убранства, которое соответствует климатогеографической среде.

Второе. Эволюция «архитектурной» храмовой традиции евреев: палатка (скиния) – Иерусалимский храм Соломона – Иерусалимский храм Ирода – «потерянный храм – потерянное пространство» (по А.Д.Аветисяну). Выскажу своё мнение: не потерянное пространство, а «Иерусалимский храм, растворенный в пространстве». В мире присутствует дух Заповедей, также как и антизаповедей и между ними идёт духовная борьба. Мы на чьей стороне?

В вышеуказанной эволюции чисто архитектурной эволюции нет, а есть прыжки. От палатки к каменному храму и от каменного храма опять к палатке, только последняя палатка — это божественный Покров Богородицы над всем миром …

Нужно время, чтобы принять или отбросить следующее предположение. В этом эволюционном ряду материальное пространство хранения Заповедей сначала кочевое (каркас и материя), далее оседлое (камень, дерево, металлы), а потом материалом пространства хранения Заповедей становится ноосфера, а храмовой горой становится весь мир. Искусственно привязываю к этой мысли имеющееся явление, как дематериализация архитектуры.

Из современной архитектуры ушло понятие массивности: и в образной, и в материальной плоскостях. Внешний вид крупных архитектурных сооружений либо лёгкий, либо «картонный», часто без тектоники. Прежняя цельная массивная каменная стена стала композитной и порой вовсе без камня. Указатель ли это того, что идёт полное перерождение архитектуры? А вот в индивидуальном жилищном строительстве идёт жёсткая борьба между так называемыми прогрессивными решениями наружных ограждающих конструкций и традиционными. Приветствуя космичность библейских заповедей, ну очень не хочется терять добротность и уют прежних строительных приёмов. Может, я ретроград?

Третье. Есть ещё один эволюционный процесс: взаимоотношение человека с окружающей средой. Первобытный человек, ощущая сложность, страх, а порой и тщетность борьбы с окружающим миром, объяснил это обожествлением элементов природы. Бог ручья, бог дерева, бог горы и пр. Через языческие верования прошли все народы. Мудрость евреев пошла дальше. Они осознали, что природа едина и уравновешенна, стало быть и бог един. Но не заладилось у них до конца, т.к. большинство считало, что это не общий, а их бог. А когда пришёл этот общий бог – Иисус, они его не признали. Меньшая часть еврейского народа пошла за ним, но во имя его обратилась ко всем народам. Смею сделать предположение, что еврей это не национальность, это путь к богу, имеющий сегодня фазы и состояния христианства и ислама (буддизм это не религия, а учение).

Храмом стал мир целиком (вот только что мы в нём вытворяем). Евреи бывают разные: русские, горские, польские, бухарские, немецкие – каждые из них строят интернациональную архитектуру своей страны.

Сегодняшнее государство Израиль – временное государство. А что потом? Семена Завета прорастают. «Потерянный храм» — расширенное на всю планету пространство. Видимо, окончательное счастие – организация единого мирового государства.

Ашот Джеймсович! Я с другой стороны подошёл к архитектурной традиции евреев и … пришёл к Вашему же постулату, что становление архитектурной традиции на Востоке и на Юге: пространство. С одной малюсенькой поправкой – мир сегодня становится Востоком.

27.04.2013. Вячеслав Гузиков.